1. Основными средствами осуществления власти в первобытном обществе являлись:

Запреты, дозволения, обязывания;

Право, принуждение, манипуляции;

Управление, господство, контроль;

2. Термин «сакрализация», соотнесенное с понятием «власть», означает:

Жестокость власти;

Обожествление власти;

Публичность власти;

Легализованное принуждение.

3. Подберите понятие к определению: "Общее правило поведения людей, представляющее собой образец, эталон, масштаб, которым они должны руководствоваться ":

4. Какое из перечисленных понятий наиболее полно отвечает определению – «Правила поведения, регулирующие отношения между людьми»:

Социальные нормы;

5. По мнению историков, право и государство впервые возникли:

Около 2 тысяч лет назад;

Около 5 тысяч лет назад;

Около 10 тысяч лет назад;

Около 15 тысяч лет назад.

6. Первые государства возникли:

В Австралии;

В зонах поливного земледелия в долинах крупных рек;

На территории Европы;

В Северной Америке.

К. Маркс;

Л. Морган;

В. Ленин;

Ф. Энгельс.

8. Мононормы - это:

Правила поведения, регулировавшие отношения между людьми на основе их религиозных представлений;

Нормы, регулировавшие схожие общественных отношений;

Единые, нерасчлененные специфические правила поведения;

Правила поведения регулировавшие отношения на основе первобытных представлений о добре и зле.

9. В каком обществе отношения регулировались «мононормами»:

В первобытном обществе;

В рабовладельческом обществе;

В феодальном обществе;

В раннебуржуазном.

10. Какие признаки характерны для общественной власти в первобытном обществе:

Принадлежала всей родовой общине в целом;

Опиралась на специальный аппарат принуждения;

Высшей властью было общее собрание (совет);

Осуществлялась в рамках определенной территории.

11. Первобытному обществу не были свойственны:

Общественная власть (род, племя, союз племен);

Социально-нравственные нормы;

Разделение труда между мужчинами и женщинами;

Частная собственность на орудия и средства производства.

12. Каковы причины возникновения социальных норм первобытного общества:

Экономические;

Политические;

Биологические;

Все указанные.

13. Какой модели возникновения государства соответствует «формула»: «Я властвую, потому и обладаю собственностью»:

- «восточной» модели»;

- «европейской» модели;

- «американской» модели;

Затрудняюсь ответить.

14. Подберите понятие к данному определению: «Утверждение государством социальных норм первобытного общества, придающее им общеобязательную силу»:

Правообразование;

Санкционирование;

Правотворчество;

Затрудняюсь ответить.

15. Классическим примером возникновения государства из противоречий, развивающихся внутри родового строя, могут быть:

Двуречье (Азиатское Междуречье) и Малая Азия;

Древняя Русь и Ирландия;

Афины Древней Греции;

Возникновение государства у древних германцев.

16. Основателями и представителями какой теории происхождения государства являются Конфуций, Аристотель, Филмер:

Потестарной теории;

Патримониальной теории;

Патриархальной теории;

Психологической теории

17. Какая из теорий государствообразования нашла свое отражение в законах Ману, законах Хаммурапи, индийских Ведах:

Патриархальная теория;

Теологическая теория;

Теория насилия;

Классовая теория.

18. Основой какой теории государствообразования является положение о том, что государству предшествует естественное состояние человека:

Психологической теории;

Органической теории;

Договорной теории;

Волюнтаристской теории.

Каутский К., Дюринг Е., Маффесоли М.;

Фрейзер Д., Тард Г., Петражицкий Л.;

Вебер М., Дюги Л., Дюркгейм Э.;

Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В.

20. Ведущим представителем какой теории государствообразования является австрийский юрист Людвиг Гумплович:

Инцестной теории;

Классовой теории;

Теории насилия;

Расовой теории.

21. Согласно, какой теории государство возникло, прежде всего, в силу экономических причин: общественного разделения труда, появления прибавочного продукта, частной собственности и раскола общества на классы:

Марксистско-ленинской теории;

Органической теории;

Патримониальной теории;

Ирригационной теории.

22. Определите «лишнюю» теорию:

Теологическая теория;

Ирригационная теория;

Герменевтическая теория;

Органическая теория.

23. Кто автор следующего положения: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены»:

Маркс К. и Энгельс Ф.;

Ленин В.;

В отличие от предков, пребывавших в ином мире, вождь находился среди людей, поэтому его связь с духами и с людьми была окружена системой табу, ограждающей вождя от контакта с профанным миром: он не должен был ступать на землю, иначе по ней нельзя будет ходить его подданным, касаться пищи руками, покидать свою резиденцию и т. п.

Происходила постепенная сакрализация (обожествление) вождя. Ему приписывалась сверхъестественная сила. Вождь, превратившийся в царя, становился чисто ритуальной фигурой. Он считался номинальным собственником всей земли, ему подносили первые плоды урожая ямса (для обеспечения общего изобилия): могила стала одним из главных святилищ, при его погребении приносились человеческие жертвы. Стоило сакрализованному правителю нарушить какое-либо табу или их совокупность (часто его провоцировали недовольные им жрецы или знать), как он должен был быть низложен или превращен в объект ритуального убийства.

Петрухин В. Я. Сакрализация власти

Сакрализация правителя (вождя, царя) не только освящала его власть, но и ограничивала возможности злоупотребления ею. Эти ограничения заключались в ритуализации кормления, поборов, даней; сбор дани и объезды правителем подвластной территории совпадали, как на Фиджи, Гавайях и др„ с календарным праздничным циклом (как правило, сбором урожая), включали ритуальные пиры, посещение святилищ, табуирование облагаемой податью территории и т. п. Сам маршрут был сакрализирован: он сопоставим с мифологическим маршрутом культурных героев, объединявшим территорию социума. У майя к власти ежегодно допускался вождь одной из четырех фратрий: смена власти соотносилась с представлением о том, что миром управляют поочередно четыре божества. Такое разделение препятствовало сосредоточению власти в руках единого правителя.

В Полинезии аристократия, включавшая и жрецов, была окружена многочисленными запретами, которые указывали на ее причастность к сакральному миру, в отличие от общинников, принадлежавших миру профанному. Вне освященной религией системы статусов находились рабы или иноплеменники, вроде шудр в Индии или охотников ква в африканском государстве Куба. В эпосе монго о Лианже герой не желает появиться на свет тем же путем, что и рабы: он выходит из ноги матери.

Предания некоторых народов возводят власть вождей к могущественным легендарным колдунам: таковы «король воды» и «король огня» у джарай Индокитая. У других народов Индокитая главными функциями старейшин общин считались ритуальные.

Источник: История первобытного общества. Эпоха классообразования. М, 1988. С. 424-426.

Вслед за сакрализацией власти наступила очередь сакрализации собственности. В Древней Месопотамии археологи обнаружили печати, несущие сакральные изображения, а антропологи - табу, охраняющие имущество вождей. Зародилось новое явление, обозначаемое в современной науке «престижная экономика»; она позволяла вождям накапливать огромные богатства, которые вначале выполняли совсем иную, чем позже, функцию. Богатства нужно было раздавать на ритуальных пиршествах. У многих народов требовалось отдавать все. Отсюда парадоксальные убеждения, будто истинный вождь должен умереть в бедности, ходить в рваном плаще. Скандинавских конунгов называли жадными до богатств, но щедрыми на подарки. Мольбами о богатствах полны многочисленные гимны «Ригведы». В пантеоне появились новые божества - древнегреческий Плутос, Адже Шалуга у йоруба, символизировавшие богатства. Богатство воспринималось как «дар богов» (славянское «бог» - богатство, «убогий» - нищий).

В системе аристократических верований, закрепляемых, иногда насильно, через официальную мифологию, боги, связанные с богатством и торговлей, наделялись только положительными качествами. В неофициальной же, народной системе верований им приписывали негативную символику. Это и понятно: для бедных несметные богатства-признак воровства и корысти, для знатных - показатель трудолюбия и терпения. В результате у некоторых народов один бог отвечает за то и другое, наделяется как позитивной, так и негативной атрибутикой. Яркий пример - древнегреческий бог Гермес, покровитель торговли и воровства. У йоруба покровителем торговли считался Эшу, связанный и с богатством, и с колдовством, противостоящий богу социального порядка и культурному герою Ифе.

Постепенно религия помимо культурных начинает выполнять и социальные функции. «Высокая» религия, защищающая интересы официальных властей, вначале отделилась, а затем стала подавлять «низкую», бытовавшую в народной среде. Обвинения в колдовстве у народов Африки и Европы выдвигались против конкурентов в борьбе за наследство, соперников вождей, людей, неугодных тайным союзам и властям.

Сегодня появилось множество новых политических институтов, о которых прежде и помыслить не могли. Институты открытой демократии: согласительные комиссии, общественные советы и палаты, слушания по различным проблемам. В самостоятельное явление выделяют президентское правление как государственный институт.

Политические институты выступают носителями общественных отношений (вместе с теми людьми, которые работают в них: чиновниками государственных учреждений, аппаратом политических партий и общественных движений, редакционными сотрудниками газет, служащими и работниками фирм, корпораций и объединений). В сфере политических институтов пиар (от англ, public relations (PR) -связь с общественностью) представлен пиар-агентствами, пиар-фирмами, консультационными фирмами, пресс-центрами, пресс-службами, пресс-бюро, службами по связям с общественностью и т. п.

Совсем недавно, в 2000 г., в нашей стране появился институт полномочных представителей президента в регионах. Его главная задача-борьба за наведение там правового порядка. Но вместо этого они занимаются хозяйственной деятельностью, пытаются укрепить свое собственное влияние, свой собственный авторитет, втягиваются в бесплодные конфликты с губернаторами. По мнению некоторых политических деятелей, введение института полномочных представителей является ошибочным.

-- [ Страница 2 ] --

4. Россия – единственная страна, которая по размерам своей территории, разнообразию экономических, политических и социальных факторов, по обилию культур, населяющих ее народов, может быть сравнима со всем миром. Здесь можно найти все уровни развития, начиная от родового строя и заканчивая постиндустриальным обществом. Здесь присутствуют практически все экономические уклады, начиная от примитивного хозяйства и заканчивая современными рыночными отношениями. Россия – это модель мира в миниатюре, и все те процессы, которые происходили в мировой истории, так или иначе, отражались на общественном состоянии, на социальных и культурных процессах в нашей стране.

5. На протяжении столетий на вершине светской власти в России оказывались правители, которые считали себя ставленниками власти божественной. С процессом христианизации наша страна вступила на путь, по которому уже шла европейская цивилизация. Фигура князя Владимира становится одной из ключевых на историческом полотне России. Именно с этого момента начинается становление и укрепление священного статуса царской власти. Так, царствование Ивана Великого стало переломным моментом в метаморфозах верховной власти в России. Именно в его правлении символом царской власти становится герб России, на котором были вычертаны слова: «Великий князь Божией милостью Государь Всея Руси». Эпоха Смутного времени (XVII в.) стала первым срывом сакрального статуса власти. После этого срыва на троне утверждается династия Романовых, династия, которая просуществует три сотни лет. С правлением Петра I власть государя (или уже императора) начинает сочетать в себе две ветви – церковную и светскую. Упразднение института патриаршества и захват полновластного управления страной, невероятная харизма этого политического деятеля, энергия и деятельный, живой ум сделали этого правителя поистине знаковой фигурой, но, одновременно с этим послужили началом для десакрализации его власти. Период дворцовых переворотов, начавшийся практически сразу после смерти Петра, ярко высвечивает момент нестабильности, разбалансированности власти. Империя все чаще обнаруживала в себе признаки одряхления. Вершиной этого процесса стало царствование Николая II, повлекшее за собой Февраль 1917 года и 70 лет правления «диктатуры пролетариата», закончившееся, в свою очередь, полным развалом огромной страны и потерей населением ценностных и духовных ориентиров.

6. Если окинуть взглядом почти всю историю, то можно увидеть, что человек и государство связаны неразрывно. Именно для человека создан мир. И именно человеку должно служить государство. В контексте поднятой нами проблематики, нас особенно интересует то, как связаны между собой человек и власть.

В России между государством и личностью сложились совершенно особые отношения. Традиционные патриархально–общинные отношения в хозяйственной жизни, сверхцентрализация государственного управления и сакрализация власти составили основу просветительской идеологии интеллигенции, претендовавшей на роль ядра общества и видящей в подавляющем большинстве населения страны – рабочих и крестьянах, лишь предмет опеки. Вопрос, что важнее: личность или государство – в России всегда решался в пользу второй компоненты, несмотря на периодические бунты первой. Можно сказать, что до сих пор отношение народа к высшей государственной власти и ее отдельным представителям имеет двоякую природу. Она заключается в том, что князя (царя, императора, генсека) начинают наделять божественными чертами. При этом прослеживается любопытная закономерность: чем дальше от сферы личного влияния власти находится народ, тем выраженнее недовольство существующим политическим строем, однако стоит власть держащему появиться перед своими подданными, как недовольство исчезает, уступая место восхищению.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Выводы диссертационной работы способствуют углублению теоретического осмысления процессов трансформации и метаморфоз власти. Материалы диссертации могут быть полезны в социальных и философских исследованиях Основные положения и выводы диссертационного исследования могут быть использованы для подготовки учебных пособий, лекционных курсов и семинарских занятий по социальной философии, религиоведению, истории мировой культуры.

Апробация работы. Материалы диссертационного исследования были апробированы автором на III и IV российских философских конгрессах, а также на международных конференциях, посвященных проблемам власти («Власть и властные отношения в современном мире. Материалы международной научно–практической конференции Гуманитарного университета». Екатеринбург, 2006). Основные положения диссертации, выносимые на защиту, использовались в учебном процессе факультета философии и культурологии Южного федерального университета (РГУ) в контексте чтения автором специального курса «Человек и власть». По теме исследования опубликовано 6 работ, общим объемом 1, 9 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих девять параграфов, заключения, глоссария и списка используемой литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, дается оценка степени научной разработанности проблемы, характеризуются источники, формулируются цели и задачи исследования, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость результатов.

Глава 1 «Метаморфозы власти в истории общества» посвящена проблеме формирования сакрализации власти верховного правителя, ее трансформациям на протяжении истории человечества. В главе показаны основные вехи всемирной истории: эпоха неолитической революции (потестарная организация), Древний Восток, Античность, Византия, Средневековая Европа, Европа Нового времени, период западноевропейского капитализма и современная интегральная эпоха информационной цивилизации в контексте сакрализации и десакрализации высшей власти. В ней также были представлены генеральные ориентиры, по которым происходила трансформация власти, наметились определенные закономерности в этом феномене, а именно: было замечено, что развитие сакральной власти проходит по следующей схеме: «становление – развитие и укрепление – спад».

В параграфе 1.1 «Становление сакральной власти в потестарной организации» исследован феномен постепенного обожествления власти верховного правителя, начиная с эпохи неолитической революции (в рамках этой проблемы рассмотрены вопросы соотношения реципрокно–редистрибутивных отношений, феномен «бигменов», институт вождества»). Среди исследователей данной эпохи, чьи труды были использованы в диссертационной работе, мы можем выделить О. Ю. Артемову, Л. С. Васильева, М. Вебера, И. М. Дьяконова, В. П. Макаренко, М. Мосса, А. И. Першица, Е. Я. Режабека, Э. Тайлора и др.

Исходным пунктом для рассматривания данной проблемы является формулирование определения сакрализации власти. Сакрализация власти – это подчинение индивида, народа или государства воле одного человека, основанное на вере этого народа или государства в то, что правитель является законным носителем своих полномочий и прав в силу того, что представляет некие высшие трансцендентальные силы, дающие ему эти права. В свою очередь, десакрализация власти означает утрату веры народа в то, что его правитель обладает некими сверхъестественными и надчеловеческими правами над жизнью и деятельностью своих подданных.

Основным методом узаконения власти в потестарной организации становится ее сакрализация – наделение вождя особыми магическими чертами и свойствами. Вождь становится посредником между богами и людьми, он общается с потусторонним миром, именно от него зависят все процессы в жизни общества: урожай, плодовитость женщин, долголетие людей, справедливость. Сакрализация власти, возникающая на этом этапе развития человеческой цивилизации, становится краеугольным камнем в фундаменте построения различных религиозных доктрин о власти верховного правителя как богоданности.

В параграфе 1.2 «Восток и Запад как два вектора развития власти» дается анализ Востока и Запада в рамках принципиально различных подходов к феномену высшей власти. Теоретической основой для этого параграфа послужили работы Л. Н. Бороха, Ж.–П. Вернана, Л. П. Делюсина, А. Н. Ерыгина Д. А. Леусенко, М. К. Петрова, Б. Рассела, Г. Чайлда, и др.

Восток (представленный в диссертации Китаем) и Запад (соответственно, Греция) подарили миру два противоположных вектора, две линии генерального развития человечества, а именно: отношение к высшей власти как к некоему священному началу, неподсудному, с механикой властвования скрытой от взора обычных, «смертных» людей, и, наоборот, максимально открытые, демократические отношения власти и народа. Фигура правителя на Востоке предельно, насколько это, возможно, табуируется; запрещается даже сомневаться в тех действиях, которые совершает правитель, законы являются «личной собственностью» императора. На Востоке укрепился один из основных постулатов потестарной организации – благоговение перед традицией и авторитетом старины, перед властью старейшин (вождя), которое покоилось на личном авторитете и вере людей в сверхъестественные силы их лидера.

На Западе, напротив, отношение к власть держащему приобретает все более ярко выраженную со временем окраску рационального. Если на Востоке подчинение верховной власти несло в себе иррациональный элемент: не подкрепляемая никакими объективными причинами абсолютная власть правителя на распоряжение собственностью, имуществом и даже жизнью любого из своих подчиненных, то на Западе (в Греции) подобный вектор развития общества не получил должного уважения со стороны общества. Правителям надо было доказывать и рационально объяснять народу свою состоятельность и право на власть. Если раньше знание принадлежало верховному правителю и имело закрытый, тайный статус, если раньше это знание «выдавалось» определенными порциями, то теперь у него появляется публичный характер, оно выносится на всеобщее обозрение. В эпоху Античности происходит первый срыв сакрального статуса власти.

В параграфе 1.3 «Восточная (Византия) и Западная (Римская) империи – цезаропапизм и папоцезаризм» представлено двоякое отношение к сакральной власти в контексте конкретной фигуры – держателя этой власти. В Византии такой фигурой становится басилевс (превалирование светского элемента), в Риме – Папа (превалирование церковного элемента). Среди исследований по данному историческому отрезку, следует отметить работы Б. Бионди, Ж. Ле Гоффа, А. Я. Гуревича, Л. П. Карсавина, Ю. А. Куликовского, М. Фуко, Й. Хейзинга и других.

В Византийской империи сакральная власть правителя выходит на новый виток своего развития. Император становится ключевой фигурой, занимающей центральное место между обществом и церковью, а также единственным посредником между миром божественным и миром человеческим. Вся византийская цивилизация изначально основана на религиозном фундаменте. Император – это живой символ договора, общения между государством и Богом.

Ведущим оппозиционным институтом (по отношению к Константинополю), противопоставляющим светскую и мирскую власть, имперские и церковные законы, на тот момент являлся Рим (больше известный в историческом времени как эпоха средневековья). Религиозность стала превалирующей чертой Средневековья. Именно религиозность обусловила роль церкви как важнейшего духовного института культуры. Церковь выступила и как светская сила (папство), которая стремилась к господству над всем христианским миром. К эпохе крестовых походов церковь добилась такого влияния, что вполне смогла организовать мощнейшие социальные проекты (крестовые походы).

Последним ударом, который закрепил главенство церкви над светской властью и мирской жизнью обычных людей, стала знаменитая церковная реформа Папы Григория VII (григорианская реформа). Григорий VII, следуя своей исторической концепции, опирался на идеи Святого Августина, Григория I и Николая I, но пошел гораздо дальше их, захваченный идеей вселенской империи, управляемой Папой. Целью Григория стало осуществление «Civitas Dei» («Страны Бога»), создание такой христианской вселенской империи, где правление над князьями и народами возложено на Папу, но где и государство сотрудничает с церковью, а Папа и император действуют вместе при главенстве Папы.

В параграфе 1.4 «Новое понимание власти: от Нового времени до информационного общества» вскрываются социально–исторические корни кризиса сакрального статуса власти, рассматриваются дальнейшие трансформации данного феномена.

В эпоху Нового времени происходит второй срыв сакрального статуса власти. В теоретической сфере можно выделить, по меньшей мере, три направления (три теоретические предпосылки), разрабатывавших концепции десакрализованной власти.

1. Морально–этический вектор, представленный Ж. Боденом.

2. Утилитаристское направление, репрезентантом которого явился итальянский историк и политический мыслитель эпохи Возрождения Н. Макиавелли.

3. Рациональный аспект десакрализации власти. Основателем этого течения вполне можно считать Т. Гоббса, показавшего в «Левиафане», что абсолютным сувереном может быть только государство, но не отдельная личность.

Отвергнув средневековые представления о божественном происхождении королевской власти, мыслители эпохи Нового времени выдвинули (продолжая гоббсовскую традицию) теорию «общественного договора», согласно которой государство возникло на основе добровольного соглашения между людьми, заключенного в глубокой древности, причем это соглашение могло быть расторгнуто в любой момент.

Однако, по мнению диссертанта, парадокс заключается в том, что, отказавшись от феномена богоданности высшей власти, люди не смогли отказаться от обожествления вообще. И пустующую нишу закономерным образом заняло возвышение роли интеллекта, человеческого разума.

Период капитализма, пришедший на смену эпохе Нового времени, стал ее преемником в развенчании сакрального статуса верховной власти. В обществе развитого капитализма сакральную роль стали играть деньги. Деньги приобрели универсальную способность по мере того, как человек терял в труде свои универсальные способности. К. Маркс писал, что эта способность денег заключается в их «своднической» роли, в том, что они осуществляют «всеобщее смешение и извращение вещей». В связи с этим нельзя не отметить работы, посвященные проблеме массовизации общества. К. Ясперс, А. Менегетти, В. Райх, Ги Дебор, М. Хевеши, Э. Ласло, Х. Арендт, Э. Канетти, С. Московичи занялись данной проблемой, поскольку это реальность нашего времени. Важное место среди современных концепций, посвященных взаимодействию массы и власти, занимает теория Э. Канетти. По мысли Канетти, направленность современного мышления состоит в том, чтобы упорядочить и разделить все захваченное им (современным мышлением) в область своей компетенции. Господство над вещами превращается, таким образом, в превращение вещи в предмет, предмет нашего представления, изготовления, использования и т. д.

Концепция постиндустриального (информационного) общества как общесоциологическая теория развития была достаточно глубоко разработана западными исследователями: Д. Беллом, Дж. Гэлбрейтом, Дж. Мартином,

И. Масудой, О. Тоффлером, Ж. Фурастье и др.

Среди отечественных ученых, внесших значительный вклад в развитие этого направления, необходимо отметить В.М.Глушкова, А.И. Ракитова, Ю. Н. Нестеренко, Н. Н. Моисеева. В настоящее время активно работают в этом направлении Г.Т. Артамонов, К.К. Колин, М. В. Заковоротная и другие. В современном обществе информация, обеспечивающая жизненно и исторически важные направления деятельности человека, превращается в ценный продукт и основной товар, стоимость которого постепенно приближается к стоимости продуктов материального производства. Под влиянием новейших научных и технологических знаний материальное производство радикально меняет свою технологическую основу.

Таким образом, знание становится, с одной стороны, тоталитарным (в том смысле, что в современном мире, пожалуй, уже нет ни одной сферы или отрасли человеческой деятельности, которая так или иначе, тем или иным образом не подвергалась влиянию со стороны глобальной мировой сети), а способы его распространения – тотальными (печатные издания, телевидение, Internet, радио), где отдельному человеку становится невозможным ориентироваться во всех областях знания. С другой же стороны – знание сакрализуется. Основной ценностью информационной цивилизации становятся разум и интеллект, а главной категорией – знание как предмет власти.

Глава 2 «Феномен сакрализации и десакрализации власти в России» посвящена истории становления и развития высшей (княжеской, царской, императорской, генсекской и президентской) власти в стране. Показано, что метаморфозы высшей власти в нашей стране имеют определенные закономерности: за становлением и укреплением власти следует ее угасание и упадок. Особое внимание уделяется проблеме властных отношений в советскую эпоху. В главе представлено авторское понимание преломления сакрализации власти в коммунистический период нашей страны.

В параграфе 2.1 «Тема России: история и современность» представлено различное отношение разных авторов, как отечественных, так и зарубежных к России. Начиная с «Повести временных лет» тема России прочно и надолго вошла в число основных проблем как отечественной, так и мировой истории и философии. Б. А. Бразоль, О. А. Платонов, анализируя место и роль России в мире, считают, что к 1917 г. Россия обладала огромным экономическим и духовным потенциалом. Знаменитый финансист и западник А. Кох полагает, что Россия являлась (и является до сих пор) лишь огромной аграрной страной, единственная миссия которой – обеспечение природными ресурсами и сырьевыми культурами мощи развития Запада.

Русский мыслитель П. Я. Чаадаев отмечал, что России принадлежит особое место в истории человечества, а основным свойством ее культуры является вневременность. В своем первом философическом письме Чаадаев связывает это понятие с суммой негативных характеристик, что позволяет говорить ему о русских, как о народе неисторическом (поскольку он не участвует в прогрессе и не служит примером для других наций). Однако, развивая свою мысль далее, в последующих работах философ приходит к выводу, что вневременность – это свойство Бога, а, следовательно, понятие вневременности может обладать и положительным содержанием. Поэтому, неучастие России в истории может иметь провиденциальный смысл. И Чаадаев обнаруживает его. Благодаря православию Россия не вошла в систему европейской цивилизации для того, чтобы в определенный момент разрешить общеевропейские вопросы и тем самым способствовать прогрессу.

от лат. sacer - священный) - получение политикой священного, связанного с религиозным культом, статуса. В более мягкой форме сакрализация власти проявляется в традиционной, ритуализированной форме.

Политические отношения, имеющие сакральный, сверхъестественный характер сформировались с момента своего возникновения. В традиционном деспотическом обществе сакрализация политики получила свое естественное развитие. В этом обществе все социальные технологии осмысливаются сверхъестественным образом. Политика осуществляется так, а не иначе в соответствии с установлением высших сил. Это может быть наследство "культурного" героя или тотема (начальная форма политики), выражение космического универсума (Древний Китай, Индия, Непал), божественное откровение (Иудея, христианские страны). В классическом сакрализованном обществе функцию аппарата управления осуществляют жрецы. Политика выступает в качестве культового процесса, а религия носит политический характер.

Политическая организация, характерная для западной культуры, имеет несколько иной характер. В ней происходит дифференциация политического и культового, религиозного. В то же время религия и политика связаны очень тесно. Они представляют классическое тождество противоположностей, проникая, взаимодействуя друг с другом и, одновременно, различаются, стремятся к собственному господству.

Такие взаимоотношения между сверхъестественным и естественным в политике способствовали превращению ее в общественный процесс естественного, светского, земного характера. Освобождение политики от сакральности прослеживается еще в античности, проходит длительный этап развития в христианской традиции. Реальная десакрализация происходит в развитом промышленном обществе западной цивилизации. По форме организации десакрализация совпадает с демократией. Демократическая форма политики высшую сакральную власть заменяет системой права, созданной законодательными органами государства.

Высок был уровень сакрализации политики в России до 1917 г. Абсолютная монархия российского царя традиционно являлась воплощением абсолютной божественной воли. Царь, или Император Российской Империи являлся "помазанником" Бога - непосредственным воплощением божественной воли. Советская власть по форме была абсолютно секуляризирована (отделение церкви от государства), но по содержанию сакральность во многом сохранилась - для некоторой части населения место Христа заняла идея коммунизма в образе Ленина. Это обстоятельство ряду исследователей позволяет сделать вывод о высоком уровне сакрализации и коммунистической власти в России.

Обратимся теперь к другой стороне изучаемого процесса. Как описанное формирование структуры, с наибольшей отчетливостью проявившее себя в рамках города-государства, повлияло на статус правителя? Урбанистическая цивилизация, как и неотъемлемое ее новое социополитическое качество – государство с городским центром, – демонстрировала гораздо более усложненную структуру по сравнению с тем, что было нормой прежде. Перед нами уже на самом раннем этапе становления такого рода государственного образования предстает не только разветвленная система иерархической взаимосвязи центра с окраинными деревнями-общинами, но и, что крайне важно, устоявшаяся практика разделения труда. Если до того, вплоть до возникновения племени, все группы социоэтнической общности были по характеру их деятельности одинаковыми, и на этом общем фоне выделялся лишь вождь, который со своей небольшой дружиной отличался от остальных тем, что не был занят в процессе производства пищи, то теперь ситуация резко изменилась. Само появление городского центра, что следует расценивать как великую социально-экономическую новацию, весьма отличало город от деревенской общины.

В рамках древневосточного города социальная и политическая иерархия видна сразу же. Здесь тесно скучено несколько разных групп профессионалов и прислуги и в то же время социальных слоев-страт, одни из которых управляют, тогда как другие помогают им в этом, исполняя разные функции, необходимые для нормального существования понемногу разраставшейся структуры в целом. Своеобразные верхи аппарата административной власти представлены высшим разрядом администраторов, тесно связанным, чаще всего переплетающимся с ним слоем жрецов, а также очень значимой дружины воинов. И хотя в рамках данной верхушки тоже есть свои начальники и подчиненные, т.е. определенная властная иерархия, в целом перед нами верхи формирующегося административного аппарата. Ниже находится более многочисленный слой чиновников среднего уровня, в который включены помощники жрецов, включая писцов, главы отдельных групп ремесленников, прежде всего кузнецов-оружейников, и торговцев, мастера-профессионалы в сфере строительства, а также разного рода не слишком еще опытные воины, приближенные охранники правителя, его домочадцы, заведующие амбарами и складами и т.п. Еще ниже – различного рода слуги, малозначительные работники и, как правило, уже и чужестранцы из числа пленников-рабов. Все они так либо иначе, в той или другой степени оказывались причастными к управлению и в силу этого являли собой категорию лиц, не обязанных заниматься регулярным производством пищи, что, впрочем, никогда не мешало некоторым из них, чаще всего низшим по рангу, выполнять не только необходимую грубую физическую работу по долгу службы, но и получать в виде оплаты или на правах аренды землю из храмового фонда, на которой они работали так же, как то происходило в периферийных деревнях-общинах. Разве что, в отличие от общинников, они не были обязаны платить налоги в казну.

Вся эта сложная и все более усложнявшаяся иерархическая пирамида была в состоянии постоянной динамики. И если некоторые должности (жрецы, ремесленники, отчасти воины) требовали серьезной специализации, что, впрочем, не заставляло и их вечно оставаться на одной ступени служебной иерархии, то для остальных всегда существовала перспектива выдвинуться, чем наиболее способные из них, не исключая рабов, всегда умело пользовались. За счет этого административная система постоянно совершенствовалась, во всяком случае могла стремиться к этому, что в реальности, вполне естественно, зависело от правителя или от его умных советников, наличие либо отсутствие которых, равно как и степень контроля за ними опять-таки зависели от правителя. Здесь мы подходим к главному пункту анализа. Что должен был представлять собой тот, кто волею судеб или благодаря собственным усилиям оказывался во главе урбанизованного государства, являвшего собой типичную для него структуру власти- собственности с централизованной редистрибуцией? И здесь мы снова вплотную подходим к проблеме власти как великой социополитической и социопсихологической силы.

Абстрагируясь от проблематики темы и позволяя себе отступление от нее, я бы счел вполне своевременным и резонным обратить внимание на то, что власть в человеческом обществе с момента начала его формирования, социо- и политогенеза, всегда принадлежала и будет принадлежать к числу наиболее мощных импульсов, способных поглотить всего человека и как-то определить всю его жизнь, постоянно двигать его внутреннюю энергию в строго определенном направлении. Радом с этим импульсом могут быть поставлены только два других: любовь-секс и богатство. И стоит заметить, что далеко не каждый из тех, на кого падал выбор судьбы, был готов дать адекватный ответ, как не всякий стремится к богатству или оказывается поглощенным страстным чувством. Читатель может вспомнить приводившуюся в начале этой книги ремарку Леви-Строса о том, что, несмотря на высшую ценность престижа в первобытном коллективе, не каждый, на кого падал выбор локальной группы, соглашался стать ее лидером. Но обратимся к проблеме власти.

Одно дело, когда речь шла о главе локальной группы, об отце-патриархе семейно-кланового коллектива и даже о должности старейшины в общине. Это были властные позиции члена коллектива, остававшегося рядом с коллективом, жившим внутри него и занимавшимся тем же, что и все другие, т.е. обеспечением себя и всех рядом с собой самым необходимым для жизни. Вождь племени уже нечто другое. Он – как правило, один лишь он, хотя иногда, как то было с варягами на Руси в самом начале ее истории, с небольшой дружиной, – свободен от забот о пище. В его задачу входит управление коллективом. Если коллектив из подчиненных чужаков, как то было на Руси, принуждение всех к выплате дани, что в принципе может рассматриваться как естественная норма в обществе, выходившем за пределы первобытности и знакомившемся с нормами урбанизма. Или, если договаривать до конца, вождь племенного протогосударства – это глава общности, делающей первые шаги по пути политогенеза и не имеющего шансов на последующее продвижение вперед, если урбанизма как принципиально нового качества нет.

Урбанизм, о котором много уже было сказано, – основа принципиально нового общества. Но новизна и сердцевина урбанизма не сводится к разделению труда и экономическим достижениям, хотя это достаточно значимо. На самом деле (в отличие от того, что говорит марксизм и что поныне почитается марксистами) главная его суть сводится к формированию идейно-институционального фундамента городского общества, а фундаментом этого общества были его религиозные представления и все те институты, начиная с жречества, которые способствовали его формированию и определяли его облик. Поэтому едва ли есть смысл повторять, что наиболее важной прослойкой в формирующемся городе-государстве всегда были жрецы. Во всяком случае глава его, как упоминалось, одновременно был жрецом-первосвященником. Более того, он был, во всяком случае вначале, на первых порах, прежде всего жрецом-первосвященником и именно поэтому оказывался высшим правителем. Но почему? Ведь до того было не так, хотя те, кто профессионально занимался удовлетворением религиозных потребностей, существовали издревле (колдуны, маги, гадатели, знахари, волхвы, шаманы и т.д.) и всегда играли достаточно значимую роль. Ответ очень прост: именно потому, что перед нами принципиально новая социополитическая структура , которая нуждалась в божественной санкции для подтверждения своего права иметь ту форму, в которой она стала существовать.

Следует полагать, что власть в городе-государстве, как и в общине, да и на первых порах в племени, была выборной, ибо иных форм ее замещения общество тогда просто еще не знало. Но достигший высшей власти правитель, сполна вкусивший ее сладость и пользующийся всеми благами авторитета и привилегий, никогда, видимо, не спешил с ней расстаться. Напротив, он, скорее всего, не мог не стараться ее укрепить, добиться ее легитимизации. В этом был, что вполне понятно, заинтересован и коллектив. Авторитарная власть вождя вела к укреплению интегрирующих импульсов, призванных противостоять принципу убывающей солидарности, к ослаблению тенденции к региональной автономии, к обузданию честолюбия местных лидеров и в конечном счете к соединению воедино всех, кто был включен в рамки развивавшегося и постоянно расширявшего, в том числе и в ходе войн, свои пределы города-государства. На практике сказанное означает, что добившийся власти лидер стремился закрепить эту власть за собой пожизненно, а коллектив этому способствовал. Но как это оформлялось? Вот здесь-то и приходил на помощь институт сакрализации власти. Правитель должен был выступать как носитель божественной благодати, посредник между миром живых и сверхъестественными силами, представленными могущественными божествами, равных которым прежде просто не было, так как в них не было нужды.

Изучение истории религий свидетельствует о том, что сколько-нибудь развитые религиозные системы приходили на смену ранним, присущим первобытным общностям, как раз с момента возникновения очагов урбанистической цивилизации и, следовательно, тех городов-государств, о которых идет речь. Возникновение нового социополитического качества вело к радикальной трансформации всех прежних упрощенных религиозных представлений, сводившихся к элементарным ритуалам, культам и поясняющим их примитивным суевериям . На смену им приходила много более сложная религиозно-мифологическая система, во главе которой отныне оказывались жрецы, служители высокой квалификации и люди с огромным профессиональным опытом. А верховным руководителем всей новой религиозной системы как раз и становился правитель- первосвященник, в чьих руках таким образом концентрировалась не просто высшая власть, но власть религиозно санкционированная, сакрализованная. Словом, насколько это известно из истории, ранние религиозные системы возникали с целью укрепить власть правителя, а формирование ранней религиозной системы, в свою очередь, было связано именно с сакрализацией его личности и должности.

Сакрализация должности, что следует считать наиболее важным моментом институционализации и деперсонализации власти, постепенного превращения ее в символ, была крайне существенна для упрочнения структуры власти-собственности. Престиж, авторитет и власть сакрализованного правителя, вначале даже правителя-первосвященника, стали восприниматься коллективом как имманентная функция его главы, своего рода сакральное свойство. Это укрепляло в сознании общества, становившегося коллективом подданных, не только представление о высшем покровительстве божеств, но и веру во внимание к нему сверхъестественных сил, в существование божественной благодати, которая тем сильнее и больше, чем ближе к правителю стоит тот или иной человек. В результате обладание сакральной благодатью постепенно превращалось в свойство не только самого правителя, но и, пусть в более слабой степени, всех причастных к власти и их близких родственников.

Такая кардинальная трансформация в системе взглядов, своего рода мировоззренческая революция, сыграла огромную роль в дальнейшем развитии ранних обществ и государств, способствовала формированию более жесткого и точно фиксированного идейно-институционального фундамента, лежавшего в основе структуры власти-собственности. Власть становилась сакрально обусловленным пожизненным правом, а выборы нового ее обладателя сравнительно редким явлением. И хотя принцип меритократии как первое и главное условие выбора, основной критерий отбора кандидатов еще не утратил своей силы, он должен был в новых условиях несколько измениться:

• во-первых, потому, что сложность и многофункциональность административного бремени была теперь по плечу отнюдь не каждому, ибо к ней следовало готовиться загодя, едва ли не сызмальства. Уже одно это обычно ограничивало круг претендентов близкими к власти людьми, родственниками правителя;
• во-вторых, из-за того, что среди этих людей обладающими наибольшей сакральной благодатью опять-таки считались именно они, близкие родственники вождя. Вопрос был в том, кто именно из этих близких родственников имел, должен был иметь наибольшее право на власть. Вначале это не было определено, и история многих государств, в частности Османской империи, полна описаний ожесточенного соперничества между ближайшими родственниками покойного, его братьями, кузенами, сыновьями, племянниками, что, естественно, сильно ослабляло структуру. Поэтому объективные потребности стабилизации власти требовали упорядочения системы наследования. Именно эта объективная потребность и вызвала к жизни принцип конического клана с неравенством линий.

До того все линии разраставшегося клана, возникавшего на базе той или иной семейно-родовой группы, считались равноправными, причем именно равноправие и лежало в основе упоминавшегося принципа механической солидарности аморфных общин даже крупной этнической общности, состоявшей из множества ветвей одних и тех же, первоначально немногих, родственных кланов. Сущность нововведения сводилась к тому, что в многочисленном клане правителя стала четко выделяться одна главная линия, шедшая от отца к одному из его сыновей, обычно старшему, тогда как все остальные линии начали восприниматься как боковые, коллатеральные. Главным критерием социального старшинства в иерархически организованном коническом клане, структура которого была впервые наиболее полно описана антропологом Паулем Кирхгофом, стало считаться генеалогическое удаление от основной линии. С каждым поколением боковые линии уходили от нее все дальше, тогда как она сама, разветвляясь, создавала все новые боковые ветви, которые опять-таки постепенно от нее удалялись. И хотя даже после этого революционного нововведения процедура наследования далеко не всегда и не везде стала простой (нередко сыновья с помощью интриг боролись за благосклонность отца; играли свою роль и их матери в гареме), она, тем не менее, теперь уже достаточно строго определяла приоритеты.

Власть правителя стала наследственной в его семье, что сыграло огромную роль в деле стабилизации всей структуры. При этом личность правителя оставалась сакрализованной вне зависимости от его индивидуальных качеств и способностей, недостаток которых должен был восполняться опытом и знаниями помощников. Закрепленные же за семьей правителя привилегии и прерогативы теперь воспринимались всем коллективом как проявление высшего божественного статуса его персоны и безусловного его права распоряжаться всем достоянием его подданных. Вчерашний выборный вождь превращался, таким образом, в субъекта сакрализованной власти и высшей собственности, в некое "связующее единство" укрепляющегося коллектива. Собственно , на этом и заканчивается формирование основ государственности.

Сформулируем в немногих словах итог процесса политогенеза в зоне урбанизма. Перед нами принципиально отличная от первобытности, включая и племенные протогосударства-чифдом, социополитическая структура, основанная на нормах генеалогического родства, знакомая с социальным и имущественным неравенством, разделением труда и обменом деятельностью, возглавляемая сакрализованным правителем с наследственной властью. Главной функцией этой структуры является административно-экономическая, которая отражает объективные потребности усложняющегося общества. Структура знакома и с иными важными социальными функциями: военной, медиативной (судебно-посреднической), интегрирующей и т.п. Именно в ее рамках вчерашний вождь племени в условиях урбанизма из избранного коллективом слуги общества, старавшегося завоевать общественный авторитет и с его помощью трудиться на благо коллектива, начинает при помощи развитой религиозной системы становиться над обществом, которое превращается в коллектив бесправных подданных. Но как шел процесс дальше?

• См., в частности: Васильев Л. С. История религий: учеб, пособие. М., 2008.